Всем ясно, что рашизм - прямой потомок прежних шизмов: и итальянского, откуда сперли целую стопку пыльной херни ("Триест наш"), и того самого, который про полицаев и Холокост. Но есть и новое.
Уже несколько авторов независимо друг от друга заметили, что рашизм = геронтократия: пророки 70+, исполнители 60+, аудитория 50+. Остальные - жертвы.
(Только не пишите мне "а как же вот это молодое быдло, которое"; дело ведь не в том, что и молодые тоже, а именно в том, что "тоже", а не "в основном".)
Прошлое, возведенное рашизмом в культ - не легендарное прошлое Рима и викингов, а пархатое прошлое старых пергюнтов, все еще торчащих у своих кормушек. И фашизм, и нацизм были культами силы и, соответственно, ориентировались на гормонально неустойчивую молодежь и распространялись ею. Рашизм - не культ силы.
Это важно, хоть и выглядит мнимым парадоксом: рашизм - культ войны, но не культ силы. Его ядро - не сила, не "право имею", а претензия на абсолютную правоту. На безусловное добро. Война в рашизме - следствие не права сильного, а праведности правого, который воюет с неправыми - с чужими, с национал-предателями, с пятой колонной, с фошыздами, с англосаксами, с НАТО, с бандеромобилями, со всем миром. С молодыми, если по сути. Рашизм - глубоко старческий конструкт: его агрессивность - не экспансия молодой биомассы, а манипуляция вздорной старости. У нее нет силы - есть только претензия на авторитет. И рашизм строит этот авторитет из того же хлама, что и любой абьюзивный старый хрен: из претензии на праведность. Увы, это работает.
Вата - человекомасса рашизма - это ведь не тестотеронные юнцы-штурмовики. Это большей частью добрые (когда-то) и отзывчивые (когда-то) люди. Убойная сила рашизма - не сила сама по себе, а праведный гнев. Рашизм воюет не ради войны - он спасает. Освобождает. Своих не бросает. Именно на укрепление этого фланга брошена вся пропагандистская мощь рашизма: ее цель - убить всякое сомнение в нашей праведности. Стереть любое различие между "мы" и абсолютным добром. Отсюда мировые рекорды лжи, ежедневно побиваемые рашизмом у себя же.
Рашизм маскируется под добро не только внешне, но и внутренне, он ощущается добрыми людьми как добро, и эти ощущения для них ничем не отличаются от других добрых ощущений. Помогаем детям. Освобождаем братскую Украину. Не проходим мимо. Своих не бросаем. Сажаем старушку в метро. Сажаем либераста в тюрьму.
На излете века
Взял и ниспроверг
Злого человека
Добрый человек.
Из гранатомета
Шлеп его, козла.
Стало быть, добро-то
Посильнее зла.
(Е. Лукин)
И это самое страшное:
1. Вася - добрый, отзывчивый человек.
2. Добрый отзывчивый человек Вася не может пройти мимо натовских злодеяний в Украине.
3. Вася больше не добрый и не отзывчивый. Да и, пожалуй, не человек. Он рашист.
Второе выглядит для него точно как первое. Изнутри. И он не способен осознать подмену: над этим поработала вся королевская рать в течение многих десятилетий.
Поэтому рашизм, может быть, - самая сатанинская из всех вонючих тоталитарных идеологий: он превращает белое в черное незаметно для субъекта. Превращение заметно только для жертвы. Для нас с вами. А задушевная беседа с убийцей - так себе жанр. Может быть, сталинизм и нацизм уничтожили больше людей (пока?); но, кажется, рашизму впервые в истории удалось превратить человека в убийцу незаметно для его совести.
В одной из моих книг (которую я назвал "Формула Z" задолго до того, как в медиазоне появился этот символ) фигурирует жуткая вещь - инвертор. Это зеркало-негатив, которое отражает все наоборот: белое как черное, черное как белое. Сквозь него пропускают людей: они въезжают сквозь инвертор в зазеркалье, схлопываются лоб в лоб со своим отражением-негативом - и из зеркала выезжает точная копия человека, но только анти-. Она выглядит как оригинал, но это не человек, а зомби, который с чистой совестью выполняет все приказы.
Скажите мне, что я не накаркал.